И именно народ, тот самый тёмный народ, который будто бы и есть основной деятель нашего разрушительства, именно он делает огромные усилия ума и воли, чтобы сбросить с себя это наваждение, освободиться от гнёта навязанных ему чужих и противоестественных мыслей.
Откуда пришли в нашу революцию эти чужие и даже противоестественные мысли?
Они внесены тёмной, книжной, сектантски слепой интеллигенцией, русской интеллигенцией... Она жадно впитывает в себя общие идеи человечества..., жадно тянется к отдалённейшим умозрительным целям человеческого развития, а в строительстве своей жизни не умеет сделать двух шагов". И далее - уже не новая мысль: социалистическая ("социальная") революция неизбежна, но "народ жестоко отомстит своим вождям".
Но, наряду с этими прискорбными признаниями, на страницах "Речи" звучали и вполне "февральские" дифирамбы "демократическому сознанию". Насколько либеральная интеллигенция не понимала Россию, насколько она "в строительстве своей жизни не умела сделать двух шагов", говорит статья В. Щеглова "По старому пути" в "Речи" за 5 октября 1917 года. Статья посвящена Поместному Собору Православной Российской Церкви. Автор привычно бросается либерально-антицерковными лозунгами: "Руководители церкви слишком политически слабо ориентируются... Им всё ещё мерещится старая государственная опека, они всё ещё не отрешились от мечты о реальной поддержке церкви со стороны государства... Тяжесть положения духовенства после революции сделала его мягким в руках политиканствующих церковников, которые грозят ему гонениями со стороны будущего строя... Церковь продолжает тянуться к государственности, забывая, что по существу нового строя их взаимоотношения должны быть иными, чем раньше... Дело личной уверенности, насколько патриаршество столкнётся с демократическим настроением народа... Ни на мученичество, ни на гонения церковь сейчас не может идти..." Это писалось за три недели до начала гонений - мученической кончины Св. Иоанна Царскосельского. Что же касается народного восприятия Патриаршества - сейчас всем известно, что верующий народ толпами собирался перед окнами Патриаршей кельи во время заточения Святителя Тихона, чтобы хоть краем глаза увидеть "надёжу-Патриарха" и тем укрепиться в отстаивании своей Веры...
Временное правительство, конечно, слушало Щеглова, а не Кондурушкина. Активно противодействовать восстановлению Патриаршества Керенские и Мартовы не могли не потому, что не хотели, а потому, что были не в состоянии. Они и себя защитить были не в состоянии, не то, что защитить или, наоборот, "реформировать" Церковь и государство.
А.П.
