Так что же нам делать?
Есть три способа обращения с Европой - своенравной дамой, чья голова забита «сведениями» о России, имеющими такое же отношение к Истине, как птичий помёт - к бельгийскому шоколаду.
Первый способ – попробовать подольститься к Европе, признать наше «вечное отставание» и вечное ученичество, поверить Виктору Гюго, в 1870 году верещавшему о «Париже – столице человеческого рода», оплевать гробы предков, особенно не нравящихся Европе – Св. Александра Невского, Иоанна Грозного – преемника Невского в борьбе против броненосных остзейских кровопийц; Суворова и Кутузова, князя Потёмкина-Таврического, графа Муравьёва-Виленского, генерал-губернатора Бобрикова, маршала Жукова… Что же, много раз пробовали. «Люди со светлыми лицами», поневоле, из-за карантина, вынужденные обитать в пределах Садового кольца (а не в привычных апартаментах Лондона, Парижа, Берлина, Нью-Йорка или, на худой конец, Праги с Варшавой), брызгая слюной в микрофон, продолжают доказывать «правоту» де Кюстина, фон Трейчке и его эпигонов в чёрных мундирах 80-летней давности, Гумпловича, Глюксманна, Духиньского, Фукуямы или Маркса с Троцким (соусы к русофобии добавляются по вкусу). И вечную «неправоту» национальной России, в том числе и в (искалеченном Рижским приговором 1921 г. и безбожием) виде СССР.
Кстати говоря, Рижский мирный договор 1921 года – гораздо более тяжкое преступление, чем похабный Брест-Литовский мир, ведь от Брест-Литовского позора большевики отмахнулись формальной нотой (почти как румыны, в последний момент), а Рижский позор 1921 года, воспринятый всеми западными странами как вечный смертный приговор Российской Империи, возникшей ровно за 200 лет до этого, тяготеет над нами до сих пор (о чём США «любезно» напоминали СССР в 1972 – 1977 и 1989 – 1991 гг.). Рижский мирный договор воплотил мечты Гумпловича, Бетман-Гольвега, немецко-американских банкиров, баронов золота, нефти и оружейной стали – мечты последних продолжают воплощаться в Остзейских провинциях ЕС-НАТО-рейха и в октябрьские дни 2020 года.
Вопрос в том – лучше ли стало «простым» российским гражданам от того, что в балтийских портах теперь разгружаются не советские траулеры, а корабли ВМС НАТО? Только сильно больной на голову ответит на этот вопрос утвердительно.
Итак, первый способ не годится. Себе навредишь, и Европа за своего не признает.
Второй вариант – совсем отгородиться от Европы, увы, всё чаще впадающей в старческий маразм, но всё ещё гремящей по адресу России ножнами без сабли (содержимое ножен находится в руках тех, кто управляет базами Авиано, Бондстил и Рамштайн). Впрочем, для некоторых этого мало. Есть и те, кто мечтает создать вместо русофобской мифологии – якобы русофильскую, заменить историю фолк-хистори с «Великой Тартарией», палеолитическими космолётами над Уралом и миллиардами «погибших в результате насильственного крещения». То есть, создать в усечённом осколке национальной России (РФ) заповедник своих, «нутряных» единочаятелей по образцам Францисков Духиньских, Валериев Бебиков, Зенонов Позняков и Павлов Латушек. Поможет ли это воссозданию Великой России – Святой Руси? Скорее помешает. Ведь такой выход из положения есть то же признание «правоты» де Кюстина, фон Трейчке и иже с ними, только другим, чем у либералов, способом.
И снова обращаюсь к Ламанскому. «Преданность народа обычаю и любовь его к старине не должны быть смешиваемы с умственною косностью, обскурантизмом и канцелярскою рутиною. Это понятия совершенно разнородные. Как последние мешают и вредят развитию общества, так, напротив, первые охраняют свободу от посторонних посягательств… Народный обычай, старина … есть наилучшая гарантия и охрана народных прав и свобод» («Об историческом изучении…», с. 61-62).
Есть третий путь. Путь самостоятельного, пред своей душой и пред Богом, принятия той истины, что в недрах России и родственных ей по греко-восточной Христовой вере и славянской крови народов за тысячу лет выработалось собственное воззрение на человека, его достоинство, свободу и цивилизацию. Воззрение, не совпадающее и не могущее совпасть ни с римско-папистским, ни с англо-саксонским, ни с германским, ни с китайским. Раз и навсегда приняв эту истину, человек уже не боится идти и проповедовать её перед всеми – он не потеряет Веру и национальное чувство ни в кругу страсбургских коммунистов-космополитов, ни на допросе в рижском гестапо, ни в пыточном подвале сирийско-турецких иттихадчи, ни в среде американского демократического Содома.
Таков был предшественник Ламанского, Алексей Хомяков, смело и весело смотревший в лицо и турецким аскерам, и кипевшим сатанинской злобой декабристам, и западникам с сердцами, холодными как вечные альпийские льды, и агентам Лойоловой школы и отеля Ламбер с отравленными ножами за спиной.
Осенью 1860 года столбовой дворянин Алексей Степанович Хомяков скончался, пожертвовав жизнью ради крестьян, сражаясь с эпидемией. Вечная память и надежда на молитву его за нас ко Господу…
Кандидат исторических наук Алексей Поповкин.
